Студию она покинула со счастливой улыбкой. Иначе она не могла. Последнее время это вошло в привычку. Но сегодня она действительно была счастлива, счастлива тому, что смогла принять единственно правильное для себя решение. Так она считала.
     Мамы дома не было. Единственный человек, который все понял, все принял, но не смог помочь. Мама оставила записку, что вернется поздно. Чтож, это к лучшему.
     Бережно повесив платье, она накинула халатик и занялась привычными домашними делами. Только закончив все, что было необходимо, она занялась давно задуманным делом, но только сегодня, во время съемок, она приняла окончательное решение.
     Сперва макияж, прическа, самое красивое платье. В зеркале она выглядела совершенно, девушка-мечта. Сев за стол, она раскрыла тетрадку и стала писать. Исписать две странички заняло полчаса. Это был ее дневник, который она никому не показывала, даже маме. Оставив тетрадку раскрытой на столе, она зашла в ванную, включила воду. Пока набиралась вода, она посидела на кухне, выпив чашечку кофе.
     Вернувшись в ванную, она отключила кран. Вода в ванной была теплой - хорошо. В ванну она легла прямо в платье. Прихваченным с кухни ножом она провела по венам каждой руки. Теперь главное не передумать...
     Все Люде казалось радужным. Позади муки обследований, изматывающее внимание докторов, недоверие чиновников. Есть заветная справка, новые документы. Найдены деньги. Впереди новая жизнь, которой она так добивалась. Живи и радуйся. Так она думала. Об этом она мечтала, будучи Михаилом. Мама к этому времени уже смирилась, но продолжала ночами плакать.
     После операции он понял, какую допустил ошибку. Став Людой, он внезапно ощутил, что страшно заблуждался. Озарение пришло во время наркоза. Но было поздно, возврата уже не было. Надо принять то, чего добился. Ведь жил же когда-то Михаилом, считая себя в душе Людой. Теперь наоборот - только и всего. Ведь живут же другие.
     Новая жизнь, новые друзья. Большинство старых отсеялись за те полтора года, которые заняло преображение. Они не понимали, чурались, уходили. Кто-то по-доброму, кто-то крутил пальцем у виска, с одним из прежних товарищей пришлось даже подраться, как это ни было противно. Это было тяжело, но она была к этому готова.
     В Люде никто не смог бы опознать бывшего мужчину. Обаятельная девушка. Парни за ней так и увивались, но Люда не могла пересилить себя. Увлечься мужчиной - как это? Но в конце концов это удалось. Он был первым, он был... Она сама затруднялась сказать какие чувства в ней вызывал Роман.
     Прошло полгода. Роман предложил руку и сердце. До сих пор Люда боялась признаться ему, но не желала жить обманом. Если он ее любит, то... Он ее любил, но не понял, ушел.
     На работе у нее тоже не особенно сложилось. Конечно, на прежнем, до операции, месте работы, Михаил был незаменимым человеком. Люду тоже приняли, но не поняли. Она ощущала вокруг себя атмосферу настороженности и легкого неприятия. Для всех она была чем-то принципиально невозможным, непонятным. На рабочем месте Люда ощущала себя артисткой театра уродцев. Так было невозможно, она уволилась.
     Везде, куда она устраивалась на работу, ее принимали как девушку, но, узнав кто она была - ну не хотела Люда жить ложью и честно отвечала на все пункты заполняемых анкет - или вежливо отказывали, или принимали. Но нигде она не могла остаться надолго - снова на нее смотрели как на некоего скомороха.
     Постепенно жизнь налаживалась. Для всех Люда была удачной моделью, показателем успехов в лечении транссексуализма. Она не хотела никого разубеждать, но так не ощущала. Везде и у всех к ней было либо неприятие, либо любопытство. Но любопытство сродни любопытству зрителей цирка.
     Цирк - значит цирк. Журналы, газеты, телевидение. Съемки, интервью. Но никому не было дела до Люды, как до человека. Всем было важно подняться на волне интереса к проблемам пола. Человек человеку волк.
     У нее было множество поклонников, но никто не воспринимал ее настоящей женщиной, как ей хотелось. Всем им хотелось экзотики, а ей этого не хотелось. Ей хотелось любви.
     В своем последнем интервью она говорила всем, что неимоверно счастлива. Да, она была действительно счастлива, так как смогла решиться на решение всех накопившихся проблем...
     В своем последнем письме в конце дневника Люда просила у всех прощения за свою непутевую жизнь, в первую очередь у мамы. В последних строках она просила похоронить ее как Михаила. Последняя слеза размыла подпись: "ваша Люда"...